«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

Его называют точкой притяжения неравнодушных людей, кровью города, местом самовыражения, эстетики и доброты. Фестиваль уличного искусства «Стенограффия» уже давно перестал быть просто фестивалем. Из маленькой инициативы он вырос в большое комьюнити, которое меняет Екатеринбург и другие города страны. Как говорят организаторы, «Картинки — это ширма, а за ней стоит большая работа».

В этом материале можно увидеть мир крупнейшего в России фестиваля стрит-арта глазами тех, кто его создает. Нам хотелось больше узнать о ценностях и смыслах «Стенограффии», поэтому мы не привязывались к датам. Герои говорили о том, как проекты участников получили мировую известность и как такие фестивали формируют образ города будущего.

Анна Клец — организатор

Как «Стенограффия» пережила скандал с крестом на площади Первой пятилетки, какие фестивальные практики стали альтернативой лебедям из шин и почему без Гагарина фестиваль не смог бы завоевать доверие старшего поколения.

Я думаю, сейчас сделать подобный фестиваль легче, потому что уже есть позитивный опыт таких проектов. В 2010 году, когда мы начинали, такого богатого опыта в области уличного искусства в стране еще не было. Нам повезло — администрация пошла на эксперимент и поддержала нас.

Суть «Стенограффии» с самого начала заключалась именно в поддержке инициатив жителей города. В Екатеринбурге подобное уже случалось, например, появился Старик Букашкин. Но такого масштаба все же не было. Со временем мы трансформировали работу с администрацией города в партнерские отношения.  Это очень крутой кейс, когда на стыке взаимодействия с властями и бизнесом получается проект про искусство, а не про административный арт. Так создается что-то ценное, народное. 

Насколько сложно это организовывать? Наверное, я отделаюсь фразой: «Если знаешь зачем, то можно вынести любое как». Когда начинали, мы были не профессиональными организаторами, а просто инициативными людьми. Со временем набрались опыта: и в части организации, и в области создания общественных пространств. Завоевали символический вес и народную любовь. Но «Стенограффия» — это всегда вызов, потому что ежегодно мы проводим эксперименты и делаем то, чего не делали раньше.

Сейчас у нас есть большая поддержка: с нами волонтеры, горожане, медиа. Привлекать партнеров с годами тоже становится проще. Когда мы начинали, то делали все это за деньги Евгения Фатеева и потратили их за три года, после этого стали заниматься рекламой и лишь потом начали работать с партнерами.

Мы все время получаем новый опыт, не только в вопросах привлечения средств. Например, сейчас мы входим в урбанистику и создаем малые архитектурные формы, а также сотрудничаем с дворовыми сообществами. Нас с самого начала приглашали во дворы сами жители, чтобы мы рисовали на стенах — в том числе на тех, которые вечно засорялись надписями.

Мы пошли путем вовлечения жителей домов, расписывая поверхности, но потом решили, что не хотим этим ограничиваться и будем работать с архитекторами, ландшафтными дизайнерами. Чтобы разрабатывать удобную систему, в которой каждый энергичный человек, который хочет что-то преображать вокруг себя, получал инструмент.  Все же знают, что в России больше распространены лебеди из шин, а нам хотелось сделать классную альтернативу — чтобы люди могли создавать крутые вещи по инструкции. 

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

«Доброта», STENOGRAFFIA TEAM и жители двора, ул. Уральских Рабочих, 8, 2016 год. Фото: Максим Лоскутов

Я начинала работать над фестивалем, когда была еще студенткой и писала работу про развитие турпотенциала Екатеринбурга. Уличное искусство я рассматривала как один из вариантов развития. И сначала, в 2011 году, я пришла в команду за книжками, а в итоге осталась из любопытства, в соответствии с внутренним запросом создавать что-то ценное.

Со временем  фестиваль стал площадкой, объединившей людей, которым важно созидать. Люди приходят, что-то делают и видят результаты своих усилий. Это не просто мероприятие, которое началось и закончилось, — на «Стенограффии» ты генерируешь наследие в месте, в котором живешь.  Ты наблюдаешь за тем, как меняется твой город, пространство. Все вносят свой вклад: волонтеры, организаторы. горожане. Поэтому сейчас фестиваль принадлежит не просто команде организаторов, он принадлежит всему городу.

У нас случались сложные эпизоды. В 2020 году мы прекратили сотрудничество с генеральным партнером, проиграли деньги от государства и остались без ресурсов на проведение. Вместо пресс-конференции о планах фестиваля состоялась конференция о том, что у нас нет денег и фестиваль не состоится. Нам казалось, что кроме нас это никому не нужно.

Но когда мы озвучили эту новость, она вышла на федеральный уровень. Люди не смогли смириться с мыслью, что фестиваля не будет. Это стало громким инфоповодом, который помог нам привлечь партнеров. Пришел бизнес, который нас спас, а еще подключилось министерство культуры и губернатор. Именно в тот момент «Стенограффия» переросла в большое движение, и даже если ты говоришь, что ее не будет, люди приходят и раскачивают лодку так, чтобы все услышали и помогли. Так что с этих пор у нас произошло осознание другого порядка ответственности.

Еще у нас проходит в абсолютно другом поле работа с городскими сообществами. Как мы говорим, «картинки на стенах — это ширма», за ними стоит большая работа с сообществами, потому что логика появления каждого проекта фестиваля четко выстроена. Мы научились этому, когда начали масштабироваться на разные города — от миллионников до маленьких поселков.

За годы существования фестиваля появилось много значимых проектов. Можно отметить портрет Юрия Гагарина — это единственный проект, который напоминает административный арт. В 2014 году на фестиваль приехал художник из Харькова и захотел нарисовать образ, который объединит людей. Портрет Гагарина появился в самом центре города и вызвал противоречивые реакции.  Арт-сообщество стало нас за эту работу сильно ругать, многие не сочли это искусством, поскольку создатель просто перерисовал фотографию. Но у старшего поколения именно эта работа «разблокировала» явление уличного искусства. 

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

Молодой Юрий Гагарин, Андрей Пальваль (Харьков, Украина), 2014. Фото: Альберт Габсатаров

Это важно, ведь когда мы создаем арт-объекты в городской среде, то всегда работаем с разной аудиторией. Гагарин стал любимой работой людей, которые в искусстве не очень разбираются, и открыл нам двери во многие согласовательные процессы. Приходим в какой-нибудь дом, а жильцы постарше нас спрашивают: «Это вы сделали Гагарина?». Когда узнают, что мы, сразу благодарят и разрешают работать в их дворе. Мы не рисуем, конечно, второго Гагарина, а создаем что-то новое, но у людей появилось доверие к нам.

Нельзя не отметить работу с площадью Первой пятилетки, которая стала известным экспериментом в области общественного консенсуса. Тогда проходила десятая «Стенограффия», и мы хотели сделать что-то масштабное. Позвали Покраса Лампаса, с которым уже работали в 2013 году. Он узнал, что у нас юбилей, и захотел вместе сделать что-то интересное. Он выбрал площадь в районе Уралмаш и выложил плиткой супрематический крест Малевича — это было надиктовано самой площадью и ее авангардистским окружением. Внутри он написал манифест художника.

Работа вызвала резонанс среди православного сообщества, которое увидело в этом крест, попираемый ногами. Случился скандал мирового масштаба. Нам угрожали, но мы старались выходить на диалог с разными сообществами, чтобы объяснить, что это не попытка обидеть их. В итоге нам пришлось эту работу немного исправить, так что цензура все-таки была. Но опять же это пример того, как художник, создавая что-то в общественном пространстве, берет на себя большую ответственность.

Мы вышли из этой ситуации — быстро наладили общение между всеми конфликтующими сторонами. Люди объединились, чтобы внести правку. Изменения были незначительные, просто сделали так, чтобы форма перестала слишком явно напоминать крест. Так уличное искусство вышло на иной уровень — в рамках города уж точно. К нам даже обращались с просьбой объяснить, как мы смогли выстроить диалог в рамках гражданского сообщества. Я отношу этот проект к очень значимым.

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

Метасупрематический крест (до и после правок), площадь Первой пятилетки, Покрас Лампас (Санкт-Петербург, Россия). Фото: Альберт Габсатаров. Обработка: Денис Бычковский

 То, что мы делаем, мы делаем в унисон. Наша задача — создавать максимальное количество смысла на квадратный метр. Мы выстраиваем отношение человека к городу, поэтому нам крайне важно вовлекать людей в созидательные практики. 

В городах наблюдается явная конкуренция за мозги, за то, чтобы человек не уезжал и развивал место, в котором живет. Поэтому мы должны порождать здесь новые смыслы и ценности. В этом направлении фестиваль и движется: создавать больше рисунков, малых архитектурных форм, малых скульптур — чтобы людям было интересно находиться в своем городе и интерпретировать себя с помощью города.

Валерия Солодовникова — художница, дебютантка фестиваля

Как ее «нежный гопник» поселился в Екатеринбурге, как фестивали вроде «Стенограффии» становятся «кровью» города и побуждают людей говорить об искусстве.

Я мечтала попасть на фестиваль, потому что мне хотелось выйти за пределы иллюстрации — в город. Но начинала я именно со стен, только в помещениях.

Почти восемь лет я была связана с большими объектами: по образованию я театральный художник-декоратор — работала в кино у Алексея Федорченко, в Екатеринбургском оперном театре и в Детской филармонии. Год назад я решила уйти в иллюстрацию и заняться самореализацией, поскольку своих идей накопилось много. Мне все равно хотелось быть причастной к кистям и краскам, но я планировала создавать что-то свое. Потому городское пространство так привлекало меня — это другой посыл, и работать в нем очень интересно.

Выбирать эскиз для работы всегда тяжело, особенно когда делаешь это впервые. Мне повезло: организаторы попросили меня перенести на стену работу с персонажем, который впервые появился в пункте выдачи Ozon, — это гопник, который всех покорил. Ребятам из «Стенограффии» он тоже очень понравился. Я согласилась использовать образ, но решила переработать картинку, чтобы не повторяться. Ребята выбрали один эскиз, но стены оказалось две, так что поместились оба гопника.

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

Нежность спасёт мир, Валерия Солодовникова (Екатеринбург, Россия), 2022. Фото: Алена Скала

Думаю, в следующий раз будет сложнее определиться, потому что мне придется думать, что хорошо впишется в городское пространство и будет нести какой-то посыл. Мне интересно поработать с необычными конструкциями: взять объект с выступами, чтобы создать сразу несколько сюжетов.

На фестивале меня покорил художник, который в 2019 году нарисовал пленку и пакет. Мне вообще очень нравится, как на стенах смотрится гиперреализм. Ты идешь по городу и вдруг видишь: стена, которая недавно была серой, приобрела краски. В этом плане я такой же наблюдатель, как и все остальные, только чуть более искушенный.

Мне нравится, когда работа выполняет не только развлекательную функцию, но еще несет смысловую нагрузку. Работы фестиваля «Стенограффия» — для всех, это очень важно, поскольку в городе живут самые разные люди. Город — это же целый организм, в котором постоянно что-то меняется: упал пакет, появился стикер, поставили знак. Я, как человек наблюдательный, всегда ищу что-то новое на привычных маршрутах. Тем более что в России такая суровая индустриализация, у нас мало интересного, нам приходится постоянно его выискивать самим.

Если город — это организм, то фестиваль — это кровь, которая его оживляет. Что важно — город обновляется не только за счет полотен на стенах, но и за счет людей, которых притягивает фестиваль. Столкнувшись с волонтерами, я очень удивилась: это целое комьюнити из разных профессий, но они всегда работают вместе с тобой, сплоченно, несмотря ни на что.

Казалось бы, зачем им это нужно? Да за тем, что они хотят сделать мир лучше и облагородить город, воспитать в людях вкус, разбудить доброту. Чаще всего, когда люди видят новое яркое пятно, то восклицают, как это красиво. Даже если человек не может описать свои эмоции, ему все равно захочется поговорить. Фестиваль — это целая философия, это стиль жизни, который притягивает очень интересных людей.

Татьяна Виноградова — волонтер фестиваля, жительница Екатеринбурга

Как работа на фестивале меняет взгляд на город, какие подвиги совершают волонтеры и как жители дискутируют с уличными художниками.

Я родом из маленького города, и в моем детстве не существовало понятия уличного искусства. В основном это была история тегов (изначально — метки, содержащие имя или псевдоним автора, — прим. ред.). Когда я переехала в Екатеринбург, то первое время удивлялась тому, что люди могут иначе высказываться на стенах, что уличное искусство может быть откликом на то, что происходит в стране.

В команду «Стенограффии» я попала после третьего курса, мне как раз предстояло пройти практику. Увидела пост о наборе волонтеров, и вот — уже второй год я волонтер пресс-службы.

Самое плотное взаимодействие со стрит-артом происходит внутри фестиваля. Скажу грубо, но у меня понимание уличного искусства произошло, только когда я начала его насильно себе прививать. Если ты работаешь в пресс-службе, ты должен разбираться в том, о чем говоришь.

Я стала читать о каждой работе, о каждом художнике. Так я начала смотреть на все по-другому и поняла, какая это важная история для города: вы на него влияете, а он в ответ становится более дружелюбным, осознанным и восприимчивым к искусству. Недавно у меня состоялся диалог с художницей Валерией Солодовниковой. Она рассказывала, как к ней подошел мужчина и сказал: «Какая у вас интересная экспозиция». И она порадовалась тому, что он вообще об этом заговорил.

 Город смотрит на фестиваль и, нравится ему происходящее или нет, он вступает в дискуссию с художником и начинает разбираться в теме, что-то читать и узнавать.  Я сама осознала, что влилась в тему уже на второй год работы, — я уже знала, какие художники работают на улицах, из каких они городов. Хотя, в отличие от организаторов фестиваля, моя насмотренность пока еще слабая. Но и свои симпатии в процессе работы я, конечно, тоже нашла. Мне откликается и по стилю, и по смыслу работа Кирилла Ведерникова «Гефест». Мне кажется, что классический стиль выглядит в городе безумно круто.

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

Гефест, Кирилл Ведерников (Вязники, Россия), 2020. Фото: Дмитрий Чабанов, Альберт Габсатаров

На фестивале 2022 года было много живописцев. Например, Кирилл Бородин — его холст будто смотрит на тебя, мазки на стене выглядят потрясающе. С такими работами улицы превращаются в галерею.

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

Портрет с гусем, Кирилл Бородин (Санкт-Петербург, Россия), 2022. Фото: Павел Иванов

Я помню, что стала обращать внимание на граффити и арт-объекты почти сразу после переезда в Екатеринбург, но по-настоящему у меня открылись глаза, когда я стала частью пресс-службы.

Я вдруг осознала, что работа художника Цезаря «Амор» находится в месте, через которое я постоянно ходила в университет. Еще одна работа, «Малахит» Данилы Шмелева, находится на площади, которую я тоже истоптала вдоль и поперек.

В работе художников меня многое удивляет. В этом году я была на интервью с Кириллом Ведерниковым и волонтерами, которые работали на его стенке. Ребята рассказывали о том, как Кирилл стал делать первые штрихи, накидки большой работы без проектора. Потом он сказал, что у него получается масштабировать такие большие мазки по памяти. Это история о том, как художник смог перестроить свое сознание и работать на большой стене так же хорошо, как на холсте.

Еще классные работы у мозаичистов — Светланы Растепиной и Анастасии Москвиной — «Одуванчик», «Медведь и соболь» всех покорили. Девушки создали что-то нереальное, это огромный кропотливый труд, и я надеюсь, что наш город будет его беречь. Тем более, что Анастасия вложила в эту работу такую нежную историю о том, как цветок пробивается из бетона.

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

Одуванчик, Анастасия Москвина (Екатеринбург, Россия), 2022. Фото: Дмитрий Чабанов

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

Медведь и соболь, Светлана Растебина (Москва, Россия), 2022. Фото: Павел Иванов

В этом году я часто слышала от художников, что их вдохновляют волонтеры, которые и в жару, и в холод стоят на стенках. Я понимаю, какой это тяжелый труд — в прошлом году я тоже волонтерила на стенке. Ты грунтуешь и прорисовываешь при любых условиях, даже когда на тебя давит палящее солнце, а краска летит в лицо. Никто из нас не может сказать: «Я устал и ухожу прямо сейчас». Все стараются довести дело до конца, как бы сложно ни было.

Это история абсолютной любви, а самое прекрасное, что она — взаимная. В этой большой семье волонтеров царит ощущение добра. Когда у кого-то что-то случается, все откликаются и стараются помочь, даже если вы не знакомы — просто потому что ты тоже волонтер «Стенограффии».

Мне кажется,  фестиваль будет жить, даже если что-то пойдет не так — его сразу же поставят на ноги все вокруг. Это уже неотъемлемая часть Екатеринбурга. Сам концепт галереи под открытым небом и столицы стрит-арта прочно связан с историей города.  Думаю, со временем появятся новые форматы взаимодействия с поверхностями и фестиваль выйдет в новые города. Несмотря на любые изменения, это событие будет продолжаться.

Екатерина Кизюн — руководитель пресс-службы фестиваля Stenograffia

Как горожане разрисовали большой бетонный забор за два часа, какие подвиги совершают волонтеры, чтобы искусство появилось на конкретном доме, как пожилым жителям объясняли, что их дом будет разрисовывать робот-принтер.

У фестиваля есть суперцель — объединять людей при помощи искусства, позволять им созидать. Нам это удалось как в рамках мероприятий, так и на самих объектах. Мы собрали очень большое волонтерское сообщество, которое принимало участие в создании масштабных муралов и разрисовке небольших будочек.

Каждый год мы приглашаем художников из разных городов России. У нас есть талантливые авторы, с которыми мы работаем из года в год. С трудом, но нам удалось привезти иностранных авторов — например, был сербский художник Wuper Kec, а еще из Казахстана приехал Станислав Алерт.

Есть еще один классный проект — «Город рисует сам себя», он появился в 2016-м. В этом году художница Тина Прохорова, добрая подруга нашего фестиваля, создала эскиз, а мы вместе с командой «Мотив» пригласили людей. Все желающие могли взять кисти и валики, позвать с собой друзей, детей и разрисовывать стены.

Удивительно, что люди разрисовали эти бетонные плиты забора всего за два часа. Участникам на объекте помогал художник-куратор Сергей Власов, некоторые оставались и дорисовывали, чтобы выглядело еще аккуратнее.

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

Мир, Тина Прохорова (Санкт-Петербург, Россия), МОТИВ, жители Екатеринбурга, 2022. Фото: Антон Улатов

У нас есть проект, который помогает выбирать объекты для фестиваля, — это «Биржа поверхностей». Любой горожанин может прислать нам фото стенки и краткое описание. Например, кто-то знает главную по дому и может договориться.

Как-то нам написала молодая мама двоих детей: она рассказала, что у них во дворе есть страшная стенка, на которой постоянно пишут всякие непотребства. Мы взяли стену в оборот, но подумали, что будет скучно, если ее разрисуют художники. Поэтому мы пригласили жителей двора, чтобы они разрисовали ее вместе с нами. С этого и начался проект «Город рисует сам себя». Это было в 2016 году, хотя фото жительница прислала гораздо раньше.

Дело в том, что база «Биржи поверхностей» каждый год растет, художники не могут охватить всё. Иногда стенка может ждать своего художника год или даже пять лет. Но однажды обязательно случится мэтч: либо эскиз идеально подойдет для стенки, либо объект вдохновит конкретного автора. Каким путем пойдет художник, заранее не угадаешь — это дело случая.

Мало выбрать объект, нужно еще получить разрешение на работу с ним. Мы сотрудничаем с администрацией города: они могут подсказать, где планируется капремонт, и тогда мы на эту стенку не пойдем, поскольку работа не проживет дольше пары лет. А еще нужно согласовывать все с собственниками МКД — для этого волонтеры ходят по квартирам и общаются с жителями. Это тяжело, мы получали много негативного опыта. Но все-таки многие люди уже знают наш фестиваль и позволяют искусству появиться на их доме.

Например, улицу Попова мы называем улицей стрит-арта, потому что там очень давно начали появляться муралы.  В одном из домов на этой улице живет главная по дому Надежда Ильинична, которая в разные годы помогала нам согласовывать объекты. Именно она объясняла местным бабушкам и дедушкам, что у них во дворе робот-принтер будет рисовать испанскую фреску IV века по эскизу нейросети. 

Этот проект мы реализовали вместе с Яндексом: разработали принтер, который напечатал изображение — это был прорыв в уличном искусстве. Суть проекта непросто донести, а Надежда Ильинична выполнила еще более трудную работу — перевела на понятный язык для старшего поколения.

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

Нейронный стрит-арт. Автор эскиза: нейронная сеть Яндекса. Воплощение: STENOGRAFFIA TEAM (Екатеринбург, Россия), 2018. Фото: Максим Лоскутов

Уже 13-й год в городе живет работа «Банки супа Campbell’s и сгущенки» — их нарисовали на ржавых бочках, принадлежащих теплосетям. Это наши первые медийные работы, они на какое-то время стали визитными карточками фестиваля.

Когда их создавали, фестиваль еще придерживался разных тематик. В тот год у нас была тематика «Запад и Восток». Нашу сторону представляла сгущенка, а запад — суп Campbell’s. Эту работу сделали ребята из новосибирской команды «Так надо». В 2010 году она залетела в официальный перечень достопримечательностей Екатеринбурга, к ней до сих пор возят туристов.

«Если город — организм, то фестиваль — кровь»

Банки сгущенки и супа Campbell’s. Команда TAKNADO (Новосибирск, Россия), 2010.

За 13 лет фестиваль изменил отношение жителей к уличному искусству. У нас есть проект «Ночная галерея» — мы рисуем на жалюзи киосков, чтобы там не появлялись «теги». Художники видят, что работа эстетически приятная, или просто знают, что это работа фестиваля «Стенограффия», и уходят тегать в другом месте. Таким образом мы охраняем эти объекты.

Наш фестиваль притягивает людей со всей России. Некоторые даже берут отпуск, чтобы приехать и позакатывать стенки. А туристы часто залетают на наши экскурсии — они бесплатные, потому что мы считаем, что уличное искусство должно быть доступным.

У нас есть экскурсионная линия Street Art Line, которую мы сделали вместе с Яндекс Картами: прямо по асфальту тянется яркая пунктирная линия, соединяющая важные работы фестивалей разных лет. Недавно мы обновили красочный слой и добавили свежие работы, а еще поставили в двух местах зоны отдыха, потому что оказалось, что эта линия увеличилась до 10 километров и вместила в себя почти 40 объектов. Все экскурсии разделены на три маршрута: на первом можно познакомиться со знаковыми и узнаваемыми работами, на втором — с самыми свежими, а на третьем — увидеть работы разных лет и категорий.

Нельзя отрицать, что у города была длинная история развития уличного искусства. И после нас она тоже не остановилась. В 2017 появился еще один фестиваль — «Карт Бланш», некоторые его основатели были кураторами или участниками «Стенограффии», а потом выбрали другой путь развития стрит-арта. Еще появился фестиваль паблик-арт «Чо», в 2020 году мы выступали кураторами первого фестиваля.

Всё это было бы невозможно без приучения людей к такому искусству. Теперь многие осознали его и стали готовы к более масштабным и сложным работам. У людей вызывает гордость тот факт, что Екатеринбург — столица уличного искусства в России. Мы работаем для того, чтобы поддерживать этот статус.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Поддержите Журнал «Тезис» на Patreon!

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ