«Стихи, наука, панк-антологии»

НИКА. Первый номер «Хлама» вышел в мае 2024 года. В предисловии на сайте говорится, что вы развязываете «маленькую войну против закоренелых режимов (около)поэтической мысли» — и объявляете себя партизанами. В послесловии, уже в телеграм-канале, вы пишете, что «Хлам» возник из-за кризиса поэтических журналов. Поговорим об этом кризисе. Как вы видите ситуацию, которая сложилась в сегодняшнем русскоязычном литературном поле?

МАКСИМ. Прежде всего, хотелось бы оговориться, что спустя время ряд милитантных метафор, которые мы использовали в предисловии, уже не кажутся уместными — в тот момент они были сказаны из другого контекста.

Что касается закоренелых режимов поэтической мысли, то основной способ существования литературы в данный момент — электронные периодические издания и несколько старых толстых журналов, которые все еще издаются в печатном формате, но их меньшинство. В силу внешних событий последних лет количество журналов сократилось: часть была закрыта создателями, часть заморожена. Из-за этого литературное поле в России с 2022 по 2023 год казалось абсолютно разрушенным.

В 2023 году начали появляться молодые издания, которые должны были встать на место ушедших журналов, таких как «Воздух» и «Транслит», — например, журналы «На коленке», «изъян», возродившийся журнал POETICA и, хоть и существовавший ранее, но именно в свете ухода более «взрослых» изданий ставший ключевым игроком актуального литпроцесса проект «Флаги». Несмотря на очевидную важность работы этих изданий для русскоязычной литературы, нам казалось, что все они направлены прежде всего на реставрацию актуального литературного поля в том виде, в котором оно существовало в конце 2010-х.  Мы видели свою задачу в том, чтобы создать альтернативу не только официальному, «подцензурному» дискурсу, но и некоторым установкам неофициальной культуры, которые казались нам закостенелыми. 

Никакой «низкой» или «высокой» культуры не существует, а мемы про скибиди-туалеты и песни Макса Коржа — не менее важные объекты исследования, чем плоские онтологии и стихотворения Аркадия Драгомощенко

Нам хотелось сделать литературный журнал, который стремился бы демократизировать «две культуры» и свести их воедино: культуру сложного академического письма, современной литературы, гуманитарных знаний — и популярную культуру, включающую в себя комиксы, мемы, аниме, то есть явления, традиционно отождествляемые с чем-то низким, несерьезным, но интересные нам как молодым людям. Для «Хлама» принципиально, что никакой «низкой» или «высокой» культуры не существует, а мемы про скибиди-туалеты и песни Макса Коржа — не менее важные объекты исследования, чем плоские онтологии и стихотворения Аркадия Драгомощенко.

Почему нам казалось это важным? В западных гуманитарных науках есть отрасли Game Studies, Music Studies, Comics Studies, изучающие поп-культурные явления. В России их либо нет, либо они существуют за счет труда нескольких энтузиаст:ок. Например, исследования популярной музыки в РФ держатся на плечах Института музыкальных инициатив, проектов создателей научного журнала «Русская рок-поэзия: текст и контекст» и еще нескольких исследователь:ниц. Конечно, со временем ситуация меняется в лучшую сторону, но при отсутствии финансирования происходит это крайне медленно. Эта проблема особенно заметна на постсоветском пространстве.

Мы бы хотели способствовать развитию этих исследований, показать, что  есть иной вариант взаимоотношений гуманитарных наук, традиционно близкой к ним актуальной литературы и поп-культуры. 

Содержание первого номера журнала «Хлам»

НИКА. Я тоже зацепилась за фразу в предисловии, что вы хотите «преодолеть бинарность оппозиции элитарной и популярной культур». В чем конкретно проявляется это разделение на высокое и низкое, на массовое и элитарное, если не иметь в виду только разделение на академию и все остальное?

МАКСИМ. Такая ситуация вредна и для автор:ок, и для читатель:ниц.

С одной стороны, литератор:ки (а вместе с ними худож:ницы, исследователь:ницы и любые другие когнитарии) соглашаются с тем, что их деятельность непонятна большинству и слишком сложна. В результате,  вместо того чтобы пытаться донести свои мысли до аудитории, они осознанно от нее отказываются, принимая правила игры и наслаждаясь мнимым элитаризмом.  На практике это проявляется, например, в пренебрежительном отношении к людям не из интеллигентской «тусовки», в принципиальном нежелании объяснять им простыми словами, зачем вообще деятельность этой «тусовки» нужна. Минусы очевидны: аудитория большинства поэтических мероприятий исчерпывается их коллегами и коллежанками по цеху.

С другой стороны, не имея точек входа и сталкиваясь с пренебрежением, люди, не связанные профессионально с литературой или академией, выбирают более доступное — и зачастую низкокачественное. Так, обыватель:ницы выстраивают свое представление о поэзии на основе текстов из пабликов сетевых поэт:ок с наиболее примитивными, но зато открытыми к аудитории текстами, а все чуть более сложное и непривычное если и видят, то находят игрушкой для интеллектуал:ок. Чем чревато лишение доступа к культуре у большой части населения страны, кажется, мы наблюдаем сейчас.

Эта ситуация, как ни парадоксально, поддерживается и государством, и противопоставляющей ему себя старой либеральной интеллигенцией.

НИКА. Думаю, с этим связан перекос в популяризации науки: большая часть научпопа, как правило, про медицину, биологию, астрономию, но не про гуманитарные науки, потому что непонятно, как их популяризировать без упрощения языка. Катя, Арина, хотите ли что-то добавить?

КАТЯ. Мне кажется действительно огромной проблемой, что  литсообщество очень вакуумное: все друг друга знают, по большей части все выходцы из гуманитарных вузов и Литинститута,  все с детства учатся читать умные книжки и писать умные стихи.

Поэзия должна быть в том числе источником чистого человеческого удовольствия — как это работает с музыкой, играми, комиксами, с чем угодно

Для меня в журнале очень важно обращаться к поп-культуре вроде музыки, видеоигр или комиксов, чтобы попробовать сломать эту проблему и сделать поэзию чуть более привлекательной для тех, кто не учился в гуманитарных вузах и не читал умные книжки в пять лет. Это важно потому, что поэзия не только про гору книжек и попытку разобраться в ней с академической точки зрения. Поэзия должна быть в том числе источником чистого человеческого удовольствия — как это работает с музыкой, играми, комиксами, с чем угодно.

НИКА. Арин, в предисловии к первому номеру «Хлама» ты пишешь: «Мы проблематизируем экспертность с разных сторон: не только необязательно быть профессионалами в поэзии, чтобы писать поэтические тексты, но и необязательно быть профессионалами в музыке/перформансе/визуальных искусствах, чтобы включать их в свои поэтические практики». Что имеется в виду под профессионализмом?

АРИНА. Я имела в виду, что хочется уйти от текстоцентричности.  Сейчас для многих авторов включение в поэзию других видов искусств и медиа становится естественным. Хочется включить в поэзию перформативность. 

Например, недавно прошли «Секстуальные чтения», которые делала наша подруга, поэтесса Ксюша Пройдисвет. Было два блока — теоретический и практический. В обоих присутствовали элементы перформанса и игры — даже в докладах. В поэтическом блоке многие использовали проектор, чтобы показывать свои иллюстрации к текстам или мемы, картинки. Мне понравилось, что Ксюша в анонсе чтений написала «дресс-код вульгарный» и многие этому последовали. Было приятно видеть изобретательно нарядных людей. Наша подруга, поэтесса и художница Марина Иванкова, как-то в шутку сказала, что можно устроить показ мод даже без чтения текстов, потому что многим это важно — выражать себя через одежду.

НИКА. Вы пишете о «раскрепощении искусств» и интермедиальности: «Хочется надеяться, что „Хлам“ задаст рамку (или ее отсутствие) для экспериментов и подвигнет автор: ок на то, чтобы впустить в поэзию звук, перформативность, визуальность, пространство». Как вы планируете это реализовать — в первую очередь технически?

МАКСИМ. Мы уже начали делать это в первом выпуске, второй будет посвящен видеоиграм — пространства для маневра станет еще больше.

Прежде всего, мы отказались от привычной структуры литературного издания, которое включает в себя поэзию, прозу, переводы, рецензии. Мы объединили все в два блока — «Теория» и «Практика». В «Теорию» попадают все исследовательские материалы — от рецензий до научных статей и эссе. В «Практику» попадает все, что претендует на художественную перформативность. Например, в первом номере в разделе «Практика» опубликованы не только поэтические подборки, но и  медиагибрид, который относится скорее к визуальной поэзии и существует в формате изображения или фотографии. 

Мы отказались от деления на поэзию и другие виды искусства в принципе

Во-вторых, мы отказались от деления на поэзию и другие виды искусства в принципе. Один из основополагающих материалов первого номера «Хлама» — подборка мэшапов, музыкальных произведений, опубликованных в формате треков. Технически это реализовано внутренним плеером на сайте и ссылкой на Bandcamp. В дальнейшем мы будем развивать это направление. Спойлер ко второму номеру: в нем будет опубликована игра в виде файла в текстовом формате.

Обложки постов в телеграм-канале «Хлама»

НИКА. В первом номере «Хлама» были панк-поэзия и поп-музыка, второй будет посвящен видеоиграм и геймерской культуре. Почему именно эти темы?

АРИНА. Они появились именно в первых номерах, потому что это близко многим. Нам казалось, что на них может откликнуться много людей, захочет поучаствовать.

МАКСИМ. Эти темы объединяют нас и нашу потенциальную аудиторию. Если рисовать портреты среднестатистического читателя/читательницы актуальной поэзии, геймера и большого фаната музыки — все они попадают примерно в одну аудиторию, всех можно назвать словом «гик». Поэтому в первых номерах мы идем по тем пластам популярной культуры, которые интересны нам как создателям/создательницам журнала и интересны нашей аудитории, тем самым показывая, что  потенциальная аудитория фанатов музыки, аниме и видеоигр не особо отличается от аудитории актуальной литературы. 

Это тенденция: многие эксплуатируют поп-музыкальные композиции и альбомы в своих текстах

В поэзии давно начали появляться отсылки к нишевым или наоборот популярным музыкальным композициям. В современном литполе это тенденция: я наблюдаю очень много поэт:ок, которые так или иначе эксплуатируют поп-музыкальные композиции и альбомы в своих текстах. Наверное, именно это послужило причиной того, что музыка стала первой темой «Хлама». Мы нашли ужасно много текстов, которые действительно могли бы подойти в этот номер.

Что еще более важно, мы объявили open call ко второму номеру и написали, что отбираем тексты, посвященные видеоиграм, — он спровоцировал не только сбор уже существующих текстов, но и написание новых. Возможно, они были написаны под влиянием «Хлама» или специально для «Хлама», но очень радостно видеть, что популяризация темы происходит в том числе через наш журнал.

Катя Камушкина, Максим Хатов

НИКА. Есть уже идеи, о чем будут следующие номера?

АРИНА. Я предлагала ребятам выпуск про мемы — это тоже тема, которую многие по-разному используют в своих текстах. Еще Катя предлагала выпуск про эротическое. Опять же, возвращаясь к «Секстуальным чтениям», у многих это нашло отклик.

НИКА. Редактор Саша Глазков в предисловии к первому номеру писал: «Удивительно, что аналогичных „Хламу“ проектов не появилось раньше». И все-таки — наверняка вы изучали другие материалы и проекты, в том числе зарубежные, некоторые из них Максим уже называл. Если говорить о форматах и конкретных именах, что на вас повлияло больше всего? Расскажите о предшественниках.

АРИНА. У меня был опыт участия в проекте «ГЗИН». Его делали медиа-художницы Надя Тропилло и Рина Денисова. Они позиционировали себя как радикальное противопоставление тому, что происходило тогда в литературном процессе. В то время главной институцией был поэтический журнал «Воздух», который недавно возобновил работу, он выходил в печатном виде.  «ГЗИН» делали вручную — с помощью домашнего принтера, коллажных техник, газетных вырезок.  Всего было четыре выпуска, небольшие тиражи. Это очень дорогая моему сердцу инициатива, тоже панковская, контркультурная. Она на меня повлияла.

НИКА. Катя, Максим, а у вас были проекты или форматы, на которые вы натыкались и думали: «О, я хочу делать что-то похожее»?

МАКСИМ. Да, безусловно были. Важный духовный предок нашего журнала, — альманах «Транслит», русскоязычная версия которого была основана в 2000-х Павлом Арсеньевым и закрыта сравнительно недавно. Примечателен он тем, что делает большой акцент на теории, — эту линию продолжает и «Хлам».

Я также думаю, что создание «Хлама» неразрывно связано с деятельностью бывшего редактора отдела поэзии «Транслита», критика и филолога Алексея Масалова, посвятившего много времени исследованиям связей поп-культуры и актуальной поэзии. Темы будущих номеров «Хлама» во многом вдохновлены семинарами Алексея.

Хотелось бы, чтобы наука становилась более открыта к неконвенциональным вещам

КАТЯ. И «Гзин», и «Транслит», и теоретическая работа Алексея Масалова повлияли на меня в том числе. На самом деле в академическом сообществе есть много низовых инициатив, которые работают не только на популяризацию науки, но и на то, чтобы студенты и студентки могли вовлекаться в научную жизнь, исследовать вещи, которые интересны персонально им. Это инициирует исследование поп-культурных вещей, будь то видеоигры или музыка.

Например, организаторы «Проблемы с поэтикой» анонсировали семинар «Проблемы с поэтикой видеоигр», где будет продолжаться то, что начнется не в «Хламе», а было начато уже давно. Хотелось бы, чтобы наука становилась более открыта к неконвенциональным вещам.

Максим Хатов, Катя Камушкина, Анна Нуждина

НИКА. Из размышлений об этом и родился «Хлам»? Как вы нашли друг друга и поняли, что хотите делать проект вместе?

МАКСИМ. Идея создать «Хлам» появилась у меня в конце 2023 года как логичное продолжение работы по развитию поп-культурной поэзии. Важно отметить, что журнал появился не на пустом месте. До «Хлама» и параллельно с ним появлялись проекты, благодаря которым он стал возможен.

В декабре 2023 года прошла anime poetry party — мероприятие, соединившее в себе черты аниме-вечеринки и поэтических чтений. Примерно в то же время Паша Плаксин и будущий редактор «Хлама» поэт Саша Глазков запустили stock | poetry showcase — интерактивную поэтическую выставку, прошедшую на сервере онлайн-игры Roblox. Летом 2024 года в московском клубе «Дом» прошла «Киберготика» — музыкально-поэтический фестиваль, на котором поэт: ки читали свои тексты под диджей-сеты.

В январе 2024 года я позвал в редакцию будущего журнала коллег и коллежанок, с которыми ранее уже участвовал в других проектах — поэт:ок Сашу Глазкова, Катю Камушкину и Оли Цве. Вместе мы существенно переработали концепцию, сменили название и начали работу над первым номером. В процессе этой работы редакцию по личным причинам покинула Оли. Несмотря на это, она продолжила работать с нами как дизайнерка — мы благодарны ей за визуальное сопровождение «Хлама».

На освободившееся место мы позвали Арину как еще одну эстетически и политически близкую нам авторку. Таким составом мы и выпустили первый номер «Музыка герильи».

АРИНА. Мы с ребятами хоть и пересекались на общих мероприятиях, но не были близко знакомы. Ребята, помня о моем сотрудничестве с «ГЗИНом» и схожих, как уже Максим сказал, политических и эстетических взглядах, позвали меня. Кажется, мы хорошо сработались, при том что  у нас нет разделения, кто за что отвечает в редакции, мы делаем все сообща. 

НИКА. Как раз хотела спросить, как вы распределяете задачи: кто вычитывает тексты, кто отбирает?

АРИНА. Мы проводим созвоны и встречаемся вживую, обсуждаем тексты, которые нам присылают. В первом номере вычиткой во многом занималась я, потому что у меня есть опыт работы корректоркой. Еще у нас есть стайлгайд, по которому мы все можем вычитывать тексты.

Кооперация — единственное, что позволяет создать эстетически полную картину

КАТЯ. У нас нет четкого разделения обязанностей — все делают то, что могут и хотят делать. Если у кого-то много основной работы, значит, задачу делает другой. Все очень гибко. Если Арина умеет редачить тексты, значит, Арина редачит тексты. Я неплохо верстаю сайт, значит, я верстаю сайт. Голосование по поводу текстов мы проводим вместе. Отбор — самый важный этап в создании номера, из которого не хотелось бы исключать никого, потому что кооперация — единственное, что позволяет создать эстетически полную картину.

МАКСИМ. «Хлам», помимо явных эстетических предпочтений, имеет четко заданную политическую рамку, которую мы стараемся соблюдать не только в содержании номеров, но и в организации рабочих процессов. Мы придерживаемся принципа радикальной демократии.

Во-первых,  в «Хламе» нет разделения труда, так как отчуждения нам хватает и на обычных работах.  Во-вторых, в «Хламе» нет иерархической структуры и главного редактора, а есть четыре редактор:ки, которые обладают равными правами вне зависимости от времени присоединения к редакции. В-третьих, в «Хламе» все вопросы выносятся на коллективное голосование и решаются в худшем случае большинством голосов, а в лучшем мы стремимся найти решение, которое устроило бы всех.

НИКА. Напоследок хочется спросить вас о свободе. Слово «свобода» часто встречается в вашем канале и на сайте. Вы пишете в предисловии: «Поэзия в том числе может стремиться выполнить освободительную функцию или хотя бы запечатлеть исчезающие или уже исчезнувшие проблески свободы». Разговор о свободе сегодня чуть ли не самый сложный — столько ассоциаций вызывает это слово. В рамках вашего проекта — как вы понимаете свободу и как хотите эту концепцию развивать дальше?

АРИНА. Я бы сказала, что  построение некоего «лора», world building, придумывание сюжетов и концепций очень освобождает.  Можно вспомнить лозунг событий мая 1968 года во Франции: «Вся власть воображению». Мы смотрим на это не как на эскапизм и уход от реальности, а наоборот, как на расширение возможностей и взглядов на мир.

Музыка, комиксы, стихи, наука (академическая и не совсем), эссе, рецензии, панк-антологии — они все существуют в одном пространстве

МАКСИМ. Свобода в нашем понимании — это прежде всего равенство. Равенство возможностей для построения литературной карьеры, равенство значимости культурных явлений, равенство в работе редакции, в порядке отбора авторов и авторок, где дебютант и поэтический мэтр обладают одинаковыми правами. Все это суммарно и производит состояние свободы.

КАТЯ. Еще журнал «Хлам» — про онтологическое равенство вещей. Музыка, комиксы, стихи, наука (академическая и не совсем), эссе, рецензии, панк-антологии — они все существуют в одном пространстве. Мне кажется предельно важным, что мы как поэтическое издание фокусируемся не только на стихах, но и на теории. Раздел теории получился довольно удачным — возможно, благодаря тому, что он не воспринимается как придаток к разделу поэзии и практики. Поэтому, да, мы в первую очередь про равенство — не только среди людей.